«Камо грядеши...?». Сказка от 27.11.2020

Сказка директора НЦ АФБ России Сергея Аксенова о некомпетентности западных чиновников иностранных дел, отсутствии инициативы в нашем МИДе и забывчивой госпоже Меркель, а также желудях для элитных швайне. Кормбикормам посвящается.

1990 - 2020 - 2021 - 1991 «Камо грядеши...?»

«Состав оркестра: Палкин, Чалкин, Малкин и Залкинд»

Ильф и Петров, «Двенадцать стульев»

«Прощальным костром догорает эпоха...»

Группа ДДТ «В последнюю осень»

Москва, теплое лето 1990 года. Объект АБЦ, запад Москвы. Совещание, первое и последнее, региональных закордонных представителей «стратегической службы ЦК КПСС».

Ведущие: Председатель КГБ СССР Владимир Крючков, член ЦК и прочая, и прочая, руководитель структуры Вадим Загладин. Участники в масках, ибо горизонтальные связи исключаются полностью.

Загладин: Мы все понимаем, что после отмены 6-й статьи Конституции в марте сего года наша служба теряет все свои полномочия. Фактически мы вынуждены поблагодарить вас всех за многолетнюю службу и, увы, признать что СССР приговорен.

Крючков: Я бы не давал таких резких и однозначных оценок. Думаю, что есть шанс сохранить державу. Что касается вас, дорогие коллеги, вижу два варианта. Вы остаетесь работать в своих структурах, где достигли достаточных высот или переходите на работу в мою организацию.

Реплика одного из региональных резидентов: А какой смысл? Ваша уважаемая организация все эти годы всегда являлась лишь скальпелем в наших руках. А хирургами были мы. Сменить статус оператора на инструмент? Далее, у нас кардинально иные подходы и принципы работы. Мы никогда не занимались безусловно очень нужной, но деятельностью низшего уровня - работой в поле. Наша задача - играть в открытую, ища точки сопряжения интересов с нашими заклятыми друзьями. И последнее. КГБ - организация военная, мы тоже все офицеры запаса. Однако по вполне понятным соображениям официально высокие воинские звания нам никогда не присваивались со всеми вытекающими материальными последствиями.

Загладин: Итак, подводим итог. Жизнь продолжается, по-прежнему есть острая нужда в оперативной информации о внешних процессах. Логичный вопрос - куда ее направлять. У меня новый статус советника Президента. Документальная связь из ваших точек будет невозможна. Использовать каналы резидентур ПГУ КГБ СССР - расшифровка, а вы все еще пригодитесь...

- Дед, а дед!

- Что, дорогой Марк?

- Слушай, я тут тебя узрел на «Звезде». Ты там чего-то вякал, фокусы показывал. Для чего это все? Тебе что, звезд на погонах не хватает?

- Марк, не ерничай. Ты прекрасно знаешь, что военную форму я надевал в жизни в первый и последний раз в июле 1974 года, когда принимал воинскую присягу. А в 1977 году, получив первое воинское звание «лейтенант», фактически одним приказом Министра обороны ни твой Деди, ни твоя Баба в золотых погонах ни разу не профигуряли. А посему, мой юный друг, звезда - она и в Африке звезда, и не обязательно на погонах.

Дальше, какие, на хрен, фокусы, мой родной? Мне это как-то даже совсем и не по чину.

- А что же ты там делал, Деди?

- Как что, дорогой? Я тихо, но внимательно наблюдал за теми москвичами, которые формируют информационное пространство.

- Деди, ты гонишь.

- Это почему?

- Ну, во-первых, ты два раза все-таки встрял. Но это не все. Мы передачу смотрели с папкой и мамкой. И мама мне сказала: «А что это наш Деди пялится на ведущую и как-то нехорошо пялится, слишком профессионально». Я ей говорю: «Мама, так она же на мою Бабу похожа! Глазищи тоже изумрудные, кисть тонкая, волосы темные. Видать, деда нашего зашвырнуло лет так на 45 назад».

- Марк, твоя оценка субъективная, неверная и, как всегда, поспешная. Я не столько пялился, сколько слушал.

- И?

- И как-то, внук, возникло острое, прямо как острый кизм, он же остракизм, чувство, что я нахожусь в 1990 году.

- А что так, Деди?

- Ну давай, внучок, окинем взглядом окружающее нас пространство. Извини, цитата будет длинная, но погляди, что недавно из себя высер будущий, не приведи Господь, конечно, госсекретарь США Тони Блинкин:

«Для моей семьи, как и для многих поколений американцев, США всегда были последней надеждой на Земле. Мой дедушка, Морис Блинкин, бежал от еврейских погромов в России, чтобы начать новую жизнь в Америке. Его сын, мой отец Дональд, служил в ВВС США, затем был послом. Он – моя ролевая модель и мой герой… Мой отчим Самуэль Физар… был заключенным концлагеря. В конце войны он сбежал [из концлагеря] в лес. Вскоре он услышал звук двигателя – это был танк. Но вместо креста на корпусе была белая звезда. Он подбежал к танку, из люка выглянул афроамериканский солдат. [Самуэль] встал на колени и произнес три английских слова, которые он знал от своей мамы: «Боже, храни Америку». Вот кто мы такие! Вот что такое Америка для всего мира!»

- Да, Деди...И что, вот этот славный представитель братского нам древнего народа, будет пиндосскую внешнюю политику со всех сторон политить?

- А что, Маркуша?

- Деди, но ведь он же идиот, причем клинический. Ты же меня истории учил: какие, на хрен, Бога душу мать, еврейские погромы в России? В империи их никогда не было. И вообще не было такого понятия - национальность. Было понятие вероисповедания. Ты меня правильно научил?

- Да, Марк, все правильно. Более того, для иудеев было весьма относительное и мягкое ограничение в виде черты оседлости. Но оно, к примеру, не распространялось на людей, которые стали крупными купцами или высококлассными мастерами-ювелирами. Они могли приехать из местечка куда угодно, хоть в Питер. А если иудей хотел получить все права и поступить на госслужбу - добро пожаловать. Принимай крещение и становись хоть министром. И такие случаи были.

А погромы, мой юный друг, начались, когда распалась наша великая империя и образовалась независимая Украина, ныне самое демократичное из всех демократичных государств. И вот именно там несчастных евреев рубали шашками вне зависимости от их веры. Ну а что было, когда пришли немецко-фашистские оккупанты, в пятницу даже не хочется воспоминать. Что такое Бабий Яр, все знают.

Итак, с господином Блинкиным мы с тобой разобрались. Мой покойный батюшка давал таким типам очень краткую, но яркую характеристику - «дешевка». И тут же вычеркивал их из числа рукопожатных лиц вне зависимости от их национальности и занимаемого положения в обществе. Но, честно говоря, внук, меня сильно напрягло другое.

- Что, Деди?

- Очередной безумный, на уровне шизофрении, высер наших немецких братьев. Вот давай я тебе процитирую, что испустила из себя, причем судя по запашку, сразу из двух отверстий - из горла и из ануса - министр обороны ФРГ:

«Факт, что российская сторона вложила значительные инвестиции в модернизацию своих вооруженных сил, что она располагает новыми видами вооружений, что угроза стала более явственной», - считает Крамп-Карренбауэр. «Я рекомендую провести на эту тему переговоры с коллегами из стран Балтии, Швеции, Центральной и Восточной Европы».

«Мы должны усилить нашу позицию и вести переговоры с Россией по таким вопросам, как разоружение, “с позиции силы”. Эта всегда была хорошая позиция германской внешней политики, и так должно остаться в будущем».

- А что, Деди, ты так возбудился?

- Как не возбудиться, дорогой внук, на подобное беспредельное хамство. И не просто хамство, а полное забвение всех международных правовых документов и, слушай внимательно, самого для современной Германии основополагающего московского договора «Два плюс четыре».

- Да слышал я, Деди, про этот смешной документ. Ведь лучший немец года, меченый, его жестко продавливал.

- Да, Марк, продавливал жестко, преодолевая сопротивление, здесь только не смейся, американцев, которым на хрен была не нужна сильная Германия в центре Европы. Но суть не в этом.

- А в чем, Деди? В ночном горшке, на который детки вечерком садятся и ссуть?

- Ну, где-то похоже. Ибо именно это и сделали наши немецкие братья с означенным смешным договором. Напоминаю, что этот документ не имеет ограничений по времени и резко и жестко ограничивает суверенитет современной Германии. Причем ограничивает по двум принципиальным позициям: по вопросам военного строительства и по позиции Германии по кардинальным международным проблемам, которую она обязана согласовывать со странами-победительницами во Второй мировой войне. То есть, с Россией, как правопреемницей СССР.

- Но, Деди, тогда скажи мне, эта замечательная дамочка, что переела замечательных баварских сосисочек и немерено заполировала их сначала пивом, а потом «Егермейстером»? Какие, на хрен, переговоры с великой Россией «с позиции силы»?! И что это за безумная эскапада, что позиция силы в отношении России - это «хорошая позиция германской внешней политики»? Деди, я, конечно, помню высказывания одного великого ученого и философа о том, что все в этом мире имеет предел, кроме человеческой глупости, но наглость-то ведь в эту категорию не входит.

- И что ты предлагаешь, Марк?

- А не пора ли, Деди, в конце-то концов взять автомат Калашникова, придти на очередную передачу «Звезды» и, мягко передергивая затвор, напомнить вконец оборзевшим господам кто есть кто в этом мире и кто на ком стоял? Я прав, Деди, или где?

- Ты абсолютно прав. Я сам, честно говоря, не понимаю, почему все наши ведомства, занимающиеся внешней политикой, не ткнут наших уважаемых немецких партнеров, так непринужденно и ласково взяв за волосы, их изящными европейскими носами в текст означенного договора.

- А ты пытался в этом вопросе разобраться, Деди?

- Честно признаюсь, что пытался.

- Как?

- Очень просто, Марк. Несколько лет назад, когда госруководство Германии стало уж слишком сильно квакать по поводу Крыма, я переговорил в МИДе с одним высоким начальником, сказав примерно следующее: «Братишка по разуму, у меня тут днями намечается встреча с одним видным немецким дипломатом. Могу ли я, ласково, за чашкой хорошего чая, потрясти текстом сего договора и задать простой дипломатичный вопрос: а не охренели ли вы совсем, братаны?».

- Ну и что тебе ответил твой коллега?

- Коллега ответил четко и ясно, как армейский прапорщик: «Да ради Бога!».

- И как дальше?

- Дальше я ему задал два вопроса. Первый: «Договор-то остается в силе? - Да». Тогда второй мой вопль более сложный: «А какого ж.... вы ни разу и нигде на официальном уровне, так чтобы это громыхало литаврами в прессе, не попытались засунуть сей основополагающий, исполненный на жесткой бумаге документ, в разные места нашим немецким партнерам?».

- Ну и что он в ответ тебе молвил?

- Молвил он простую и совершенно понятную вещь: «Я возглавляю подразделение, которое курирует Германию. И никаких указаний от руководства на сей счет мне не поступало».

- И что, Деди?

- Тут я слегка припух, конечно, и тоже спросил: «А как?». И он мне вполне резонно ответил: «Братишка, ну ты же сам в МИДе работал. Ты что, забыл, что любая инициатива снизу ни к чему хорошему никогда не приводит?».

- Ну и как, Деди?

- Что как? «Ревизор», немая сцена, занавес медленно опускается.

- Хорошо, дед, а своему немецкому коллеге... надеюсь, он не был калекой?

- Нет, Марк, не был. И после нашего разговора не стал.

- Ну хорошо. Ты-то ему этот документ в разные места засунул?

- Нет, Марк.

- А почему, Деди? Ты что, Родину (раскатисто) не любишь?!

- Родину я люблю. Так же сильно, как свою семью. И дядя немец тоже любит свою родину. Но он мне дал простой, краткий и исчерпывающий ответ.

- Что за ответ?

- Ответ истинного патриота и честного служаки: «Мы не однократно настойчиво указывали госпоже Меркель на недопустимость проведения в отношении России явно агрессивной и неуважительной политики».

- И что тетя Меркель на сей счет...?

- Тетя Меркель, как руководитель исполнительной власти, послала их могучим баварским лесом гулять среди вековых дубов. Что они, бедолаги, по сей день и делают.

- И чем они там занимаются?

- Да желуди, понимаешь, собирают.

- Зачем?

- Так это ж лучший корм для элитных немецких свиней. Но, внук мой, если так и дальше все пойдет в нашем веселом мире, то не приведи Господь, он же Всевышний, как бы вместо желудей под баварскими дубами не оказались горы стреляных гильз.

- А что так однозначно?

- Марк, учись с младых ногтей анализировать. Все войны в мире начинались, казалось бы с мелких локальных конфликтов в Европе. Что у нас сейчас на Кавказе, который, как известно, входит в Европу?

- Как что, Деди? Перемирие. Там же не стреляют.

- Не стреляют, Марк, я так полагаю, это пока. Уж слишком много ползет к Карабаху сомнительных личностей, в том числе, как мы знаем, и боевиков, которые нацепили российскую форму и тащат в руках канистры с бензином, дабы учинить там новый костерок, да такого масштаба, что пламя накроет великую гору Арарат.

- И что в финале, Деди?

- Что в финале? Грядет 1991...ой, 2021. Спокойно ждем, анализируем, смотрим и готовимся. И еще, Марк. Если мы просто будем взирать и нюхать воздух, нас не пронесет. То есть, пронесет, конечно, так, что весь мир с толчка слезать не будет, но это уже будет финита ля комедия.

- Деди, мрачный конец. Врежь-ка что-нибудь оптимистичное.

- Легко. Как сказал тов. Хрущев, «наши цели ясны, задачи поставлены, за работу, товарищи!».